Промо
-
Судьба поэта
213 / 0 / 8 летБыло сыро.
Уже пришла осень, капал дождь, и мы сегодня сидели на лавке,
соревнуясь в своих талантах. На импровизированной сцене -
детской площадке выступал я, читая свои стихи, лучший поэт современности - Бухалыч, цитируя своё произведение "Бородино". И алкаш с соседнего двора - Петя Сиварь.
Первый вышел Сиварь.
Он поклонился жюри (местным бывшим интеллигентным людям - Сиплому и Тимофеичу). Потом принялся петь:
Ой, мороз моро-о-о-а-а-э-з...
Потом добавил в программу выступления "Чёрный ворон"
Жюри понимающе кивало. Они ополовинили бутылку самогону и
уже могли судить по совести.
Призом победителю выделялся стакан с водкой и банка детского питания.
Потом вышел Бухалыч.
Он, как непревзойдённый творец поэзии, начал:
- Скажи-ка, дядя, ведь не даром...
У жюри закрались сомнения.
- Эт не Лермонтов, часом? - покосился Тимофеич.
- Нееееее!!! - заотрицал Бухалыч, а я вторил ему.
Лермонтов тогда уже давно помер, когда Бухалыч строчил поэму.
Было очень сыро.
Я кутался в желтоватый тулуп, ожидая антракт и свой выход.
Но тут сзади раздался голос.
- Хуля вы тут собрались в кучу??
Это были гопники. Те самые реакционные элементы двора,
что дико ненавидят современную интеллигенцию. Пусть даже
и бывшую.
Я только открыл рот, как в лоб прилетел кулак.
Дальше помню, что лежал в луже, меня топтали, рылись в
карманах, потом зло плевали туда, в пустоту тулупа. А
жюри на корявых ногах, петлями удирало в сторону подвала.
Их догоняли, били палками, а Мельпомена плакала от этого
унылого зрелища на крыше дома. Эх, как умирает поэзия...
Под стук дождя, я пополз домой, наткнувшись у парадной на
тело папы. Папа тоже лежал в луже и храпел.
Сил больше не было и я остался под балконом, слыша стихи
про яростные атаки французов на батарею Раевского, что
доносились из помойного бака. Не любят у нас в стране поэтов, не понимают.
