Глава 8. Недоброе утро Вот, наконец, и утро. Слава Богу, все пациенты живы. Я сдал свой пост и поднялся в ординаторскую. Там уже сидит наш заведующий отделения, Эдуард Петрович, изучает истории вновь поступивших. -Здравствуйте, Эдуард Михайлович! Что это Вы так рано сегодня? -Здравствуй Алексей Михайлович. Рано я, потому что работы много. У нас еще один доктор на больничный ушел. Так что на все отделение мы с тобой вдвоем остались. Придется тебе на себя еще 3 палаты взять. Ну что возьмешь? -Да от чего же не взять-то, если взять их все равно больше некому. Одно только плохо, жена моя, наверное, совсем забудет, как я выгляжу – дома ведь почти совсем не бываю. -Алексей Михайлович, дорогой, привыкай, работа у нас такая. Как дежурство-то прошло? -Да все как обычно, без особых происшествий. У Самойленко, кстати, положительная динамика – зря его хоронили преждевременно. Повоюем мы еще за него. А вот в 412 вчера мужчина поступил – там непонятно. Сильный приступ удушья у него был ночью, но на астму не похоже. Мы с Зиной едва справились. Вы бы, Эдуард Петрович, прямо с утра посмотрели бы его. Хорошо, посмотрю. Давай сделаем так: ты сейчас иди в эту палату, на обход. Тем более что она с сегодняшнего дня твоя. А я чуток попозже подойду, посмотрю на него. Я захожу в 412 палату. В палате 4 человека. Все уже проснулись, кроме Полежаева. Он лежит в самом углу у окна, отвернувшись лицом к стене. -Здравствуйте, с сегодняшнего дня я буду вести вашу палату, так как Светлана Викторовна заболела. Меня зовут Алексей Михайлович. А что ваш новый сосед, не просыпался еще? -Да нет, доктор. Он пол ночи балагурил и вот теперь спит, как убитый. -Да, действительно, крепко спит. Хотел с него осмотр начать, но видимо придется осмотреть его в последнюю очередь. Пускай еще поспит немного – ночь у него тяжелая была. Я начинаю беседовать с первым пациентом и вдруг, слышу, что дыхание Полежаева каким-то шумным стало, на храп похоже, но не обычный какой-то храп.… К тому же и спит-то он на боку и обычно в этом положении храпа не бывает. Я подхожу к нему и трогаю за плечо. Пациент ни как не реагирует. Тогда я переворачиваю его на спину… Полежаев без сознания.И дыхательные движения вдруг прекратились! Фонендоскопом слушаю сердце – остановка сердечной деятельности! Надо действовать быстро! Я стремительно стаскиваю пациента на пол, на твердую поверхность и начинаю делать искусственное дыхание и массаж сердца. Слава Богу, как раз подошел Эдуард Петрович – делаем реанимационные мероприятия вместе. Массаж сердца я уже не в первый раз делаю и знаю, что без перелома ребер здесь не обойдется. Ведь нужен именно массаж сердца, а не его поглаживание. А ребра, как правило, не дают этого сделать. Чувствую, что как минимум 1 ребро уже сломано. Но главное - сердце ни как не запускается! Дальше делаем все, как положено в таких случаях. Введение адреналина длинной иглой непосредственно в само сердце. Прибежал Сергей из РАО вместе с электрошоком. Разряд.… Нет… Сердце не запускается… Ничего не помогает. Это все. Смерть... Глава 9 Самое трудное Полежаева увезли в морг. Я закончил обход. Устал. Начала сказываться бессонная ночь. Мы сидим в ординаторской с Эдуардом Петровичем, заполняем истории болезни. В дверь заглядывает Зина: -Эдуард Петрович там.… Там жена Полежаева пришла она еще ничего не знает.… Ищет палату мужа. Что делать? -Что делать? Сюда ее зови… -Алексей Михайлович, сходи к старшей медсестре, попроси у нее, что-нибудь успокаивающее… посильнее, да еще корвалола не забудь… и … в общем, на твое усмотрение, сам понимаешь… Я очень быстро набираю в кабинете у старшей сестры все необходимое. Уже возле ординаторской слышу, как плачет и голосит жена Полежаева: -Андрюша! Андрюшенька! Отведите меня к нему… Он живой, я знаю… Он живой! Убили! Андрюша… Пожалуй, это самые тяжелые моменты в работе врача, самое трудное. Сказать родственникам о смерти близкого человека. И ничего нельзя сделать уже! И слов никаких не найти… Ничего…Глава 10 Спи спокойно, доктор Я в морге и сейчас будет вскрытие моего бывшего пациента. Я обязан присутствовать. Я и сам хочу поскорее узнать, что же случилось. Была ли моя вина в этом. Сделал ли я какие-то ошибки в назначениях тогда, ночью. Я волнуюсь. Вот уже вскрыта грудная. Да, как я предполагал, сломано 2 ребра – последствие массажа сердца. В легких много черных пятен – пациент курил. Вот и средостенье. Вот она, причина смерти, прямо перед глазами – большая опухоль средостенья. Прорастание во внутренние органы. Это рак… Просвет правого главного бронха почти полностью перекрыт, деформирован тканью злокачественного новообразования. Отдаленные метастазы в легкие, в печень. Патологоанатом, Антон Яковлевич, посмотрел на меня: -Первая смерть, что ли у тебя? -Да, первая. -Оно и видно – волнуешься ты больно. Не волнуйся, я историю смотрел. Все ты сделал правильно. Ему уже все равно ничем нельзя было помочь. Такое уже не оперируется. Так что спи спокойно, доктор!P.S. История эта, о моем ночном дежурстве, полностью реальная. Все эти события были на самом деле, и люди все совершенно реальные, не вымышленные, хотя времени прошло уже довольно много (19 лет). А все имена действующих лиц, кроме своего, я изменил.