ОЛЬХОНСКАЯ СКАЗКА «Воля вне закона несет хаос и смерть. Закон Воли неоспорим. У каждой стаи должен быть Вожак. Он представитель Закона Воли! Стая подчиняется Вожаку! Это и есть Закон Воли!» «Закон! Закон! Закон!» - странно и тревожно выстукивал клювом по бубну, прилетевший поесть Синиц. Почему по бубну?.. Да просто, это Сказочник, ради своего детского озорства и неутолимого любопытства, насыпал зерен не в привычную кормушку, а в старый, видавший виды, шаманский бубен! «Сказка! Сказка! Сказка!» - вторила Синицу его желтогрудая спутница…И Сказочник неожиданно понял – это Она! Та, долгожданная сказка, которая так долго добиралась к нему!.. Да, да! Это непременно она – Сказка про Нерпу… Вожак был еще далеко не стар. Но он был мудр и силен. Стая не выбирает Вожака, это он выбирает, и подчиняет себе стаю. Он приходит, и берет Право силой. Об этом не сказано в Законе Воли, но это так. Так распорядилась жизнь. Выживает сильнейший. Но и сильнейший, если он глуп, погибает, согласно Закону Воли. Мудрый приносит в стаю закон и порядок, и становится еще сильней, заботясь о стае! И только тогда стая становится Стаей. Весеннее утреннее солнце нежило и ласкало застарелые шрамы Вожака. Забывались споры и драки за место под солнцем. Отступали мысли и воспоминания о прошлом. Приходил мир и покой. Вожаку казалось, что все его естество само собой наслаждалась несметной гармонией происходящего в эти минуты. Все былое невольно исчезало в небытие. Даже предстоящее впереди, и то было далеким и нереальным. День обещал быть добрым, и Вожак никуда не спешил. День, и вся жизнь, были еще впереди. И он дорожил этими редкими мгновениями покоя. Вожак был один. Среди всего, подчиненного ему, большого лежбища, он все равно ощущал свое не одиночество, но уединение, и отстранение от всех насущных дел и забот. Только где-то в глубине его уединенного внутреннего мира, неясно, и немного тревожно, пошевеливался, и начинал давать знать о себе, инстинкт сохранения рода. Все было так, как было, и должно было быть всегда. Таков порядок вещей. Так гласит неписанный Закон Воли. И никто не в силах противиться этому. Вожак должен продолжить Род Стаи. И чем больше будет потомства, тем больше вероятность выживания всего Рода. Еды хватит на всех. Самок тоже достаточно для свершения великого дела продления жизни. Все молодые самцы должны быть поставлены на свое место. И гарем сам придет к Вожаку для свершения, предназначенного Законом Воли. Так должно было быть… Но даже самый высший закон, иногда становится бессильным, и дает сбой!.. Ее звали Нерпа. Она была юной, и зрелой одновременно. Семь прошедших весен сделали из нее предвестницу счастья и материнства. Она была молода и прекрасна. Тело ее лоснилось на солнце, и сверкало тысячами искр, отражающих это солнце в маленьких капельках воды, оставшихся на ее серебристо-буроватой коже после утреннего купания. Нерпа была такая же, как и все ее сосестры по стае. Но в тоже время она была непохожей ни на одну из них. Что-то неуловимо-странное, и непривычное глазу, было во всем ее облике. Непонятный ей самой, неуёмный и необъяснимый полудетский восторг, невероятным образом сливавшийся с какой-то неясной тревогой и ожиданием неведомого, переполнял ее! И это отражалось в ее глазах так легко и откровенно, что не заметить это-го было просто невозможно. Старые нерпы, никогда не знавшие ничего кроме Закона, дивились, глядя на нее. Молодые самцы тревожно и суетливо перетаптывались, стремясь, и не смея, подойти ближе. Нерпа не видела, и не замечала ничего. Только окружающую ее тепло и ласку Природы. День обещал быть добрым, и вся жизнь, была еще впереди!.. День обещал быть добрым и безмятежным… Вожак не чувствовал тревоги, и немного лениво и изредка, но внимательно, бросал взгляд на Стаю. Все было спокойно, и ничего не предвещало перемен. И вдруг, что-то непонятное и незнакомое, дрогнуло внутри у Вожака! Глаза его и Нерпы встретили друг друга! «Что это?.. Опасность?.. Боль?.. Страх?.. Нет! Это что-то другое, совсем незнакомое!.. Неужели это сердце?..» О нем ходили старые, слышанные еще в детстве, легенды. О Сердце и о Душе, которые не сулили ни одному зверю ничего хорошего. «Так неужели эти старые байки оказались правдой, и Сердце и Душа поселились во мне?» – с тревогой подумал Вожак. Он встрепенулся, опершись на ласты, высоко поднял голову, и еще раз внимательно оглядел Стаю. Нет. Все было так, как обычно. Он еще раз пристально глянул на лежбище, но некогда зоркий взгляд, уже не смог охватить всего, что прежде виделось легко и просто. Вожак видел только Нерпу! «Кто она? Почему, еще вчера, я не отличал ее от остальных? Что со мной?» В его голове вихрем проносились вопросы, ранее не ведомые, и даже не могущие возникнуть, согласно Закону Воли. Вся суть Вожака сопротивлялась этим вопросам! Но в глубине, народившихся Души и Сердца, он уже чувствовал, что произошла неотвратимость судьбы, и Закон Воли рухнул, перевернув весь его мир… А через несколько беспокойных и, полных тревожного ожидания дней, они ушли. Ушли вдвоём, ничего не объяснив Стае. Познавшие Любовь, и забывшие Закон Воли, Вожак и Нерпа обрели свою, никому кроме них, неведомую Свободу и Счастье. Они начали новую жизнь, и создали свою Стайку!.. Свободную от всех законов и обычаев древних. – Деда, гляди! Нерпы! – Беглые это, Колюнька… – Как это беглые, деда? – А так и есть, беглые! Весь зверь-от как живет? В стае, как зверю и положено. А эти ушли. Сами по себе теперя живут. Мне про их еще моя баушка сказывала. Сказка наверно, но старики говорили, что живут такие звери долго-долго… Кто его, Колюнька, знает – чего Природа выкинуть может?.. Может, и вправду старики бают, что кто познал Сердце да Душу, тому и Любови не миновать! А коли, случилась, с которым зверем этакая беда, так тот зверь совсем в другой жизни живет, не по-нашему!.. Старик и мальчик еще долго смотрели вслед, не замечавшим их, красивым и беззаботным зверям, легко плывущим на зарево предвечерних сполохов. – Эх, Колюнька! А какой завтре день-от будет! Вишь, зарево-то како назреват? Ольхон-от как огнем будто обдало! Мудрёно! А как это они нам показались, а, Колюнь?.. Говорят – не кажутся они людям-то!..