Сердце в твоих ладонях...
Больно колют шипы!
Я самодельный воин
мира чёрной судьбы!
Капает кровь на платье,
Из проколотых рук...
И надоело ВРАТЬ мне,
Только вот замкнут круг.
Смотрят марионетки,
Пашка смотрит Кондор,
Бьюсь я как птица в клетке,
Только погиб ...Гондор.
В сказках эльфы и люди
Жили вместе, любя,
Мы же с тобой забудем
И ...потеряем ...тебя.
.......................................................................
"Она вдруг сказала задумчиво:
— Иногда я не могу понять, почему ты не бьешь меня.
Румата, застегивавший рубашку с пышными брыжами, застыл.
— То есть как это — почему не бью? — растерянно спросил он.
— Разве тебя можно бить?
— Ты не просто добрый, хороший человек, — продолжала она,
не слушая. — Ты еще и очень странный человек. Ты словно
архангел... Когда ты со мной, я делаюсь смелой. Сейчас
вот я смелая... Когда-нибудь я тебя обязательно спрошу
об одной вещи. Ты — не сейчас, а потом, когда все пройдет,
— расскажешь мне о себе?
Румата долго молчал. Муга подал ему оранжевый камзол с
краснополосыми бантиками. Румата с отвращением натянул
его и туго подпоясался.
— Да, — сказал он наконец. — Когда-нибудь я расскажу тебе
все, маленькая.
— Я буду ждать, — сказала она серьезно. — А сейчас иди
и не обращай на меня внимания.
Румата подошел к ней, крепко поцеловал в губы разбитыми
губами, затем снял с руки железный браслет и протянул ей.
— Надень на левую руку, — сказал он. — Сегодня к нам в дом
больше не должны приходить, но если придут — покажешь это.
Она смотрела ему вслед, и он точно знал, что она думает.
Она думает: «Я не знаю, может быть, ты дьявол, или сын
Бога, или человек из сказочных заморских стран, но если
ты не вернешься, я умру». И оттого, что она молчала, он
был ей бесконечно благодарен, так как уходить ему было
необычайно трудно — словно с изумрудного солнечного берега
он бросался головой вниз в зловонную лужу."