- Жанр
- Нью-эйдж
- Лицензия
-
- Над треком работали
- Daniel Serebryany ( http://www.stihi.ru/author.html?inri )
- Описание
- АУДИОКНИГА
- Текст
- – но ведь Тимур с Волчонком мог поговорить, они общаются... – Олежек глянул в сторону пан ТеРы (Тима), крутящего бедуинское сальто по Косову полю...
Ворона с тонким звоном выдернула за мгновение клинок из ножен, сделала движение вперёд, убрала в ножны, отступив по кругу
– да бесполезно это – я же говорил, он пьяный был.
– и Бог с ним, надоел уже – добавил Сёгун
– Пьяный проспится, дурак – никогда... а для меня честь Воина – не пустые слова... Всё, Рыцарь мой, тема закрыта!.. – тихо выдал Принц, и встал.
Олежек, чуть опустив голову, почтительно тихо сказал:
– Да, мой Принц...
раздался печальный звук колокола – Сёгун хватанул мобилу:
– славяне говорят, что скоро здесь будут мальчики Змея
– да, нас бы тут на органы не разорвали... для просвящённой Европы – хмыкнул Паладин
– а у меня цирроз! – заулыбался Сёгун
– раньше я сам кадык ему выдерну – буркнул себе под нос Ворон, гортанно каркнув, странно приволакивая ногу (упражнение КУМАЧИ), прыгнул в сторону Тимура. Лезвие меча, лишь только волочившееся сзади, вдруг мелькнуло над его головой. Принц печально посмотрел ему вслед. Сёгун вслед заулыбался:
– ТАТИКАДЗЕ... Успеет, не успеет?..
Риторический вопрос...
Последним, что запомнилось Вороне, была хрупкая фигурка Принца в узком дверном проёме... в руинах города теней...
Был ранний час. Вороний взгляд упёрся в бликующую на подставке катану, сделанную из сабли Принцевого Деда (Тот ещё и в Дедовой курточке щеголял иногда – сверкая звёздами и белой стойкою-воротничком, как Гумилёв во время первой мировой). «Пора... А я, судя по всему, уже начал тренировку» – справедливо подметил Птица, глянув из окошка. На полянке мелькала Принцева фигурка в белоснежных капоэристских штанишках, в свете пылающего солнца кажущихся красноватыми, как и их весь перевитый мышцами худенький хозяин. «Пора» – подумала Ворона, натягивая Принцевую курточку, спускаясь вниз...
Он был мрачнее тучи. В теле ощущалась лёгкая досталось... Ночь электронного безумия, аспирантура, Ахиллесовые сны... Он обогнул цветущие вдоль труб кусты терновника, прошёл вдоль сакуры, и повернул в проход между сараями и гаражом, зажал под мышкой два учебника – английского и философии, крутя в руке, словно заточку даренное Принцем вместе с курточкой перо – туда, обратно... Самопишущий клинок, неловко вывернувшись между пальцев, скользнул вниз. Мда, уронил... Дошёл до ручки... Опустился на колено...
Словно в замедленном кино, из-за угла появилась летящая прямо на него машина, за рулём которой сидела девочка – та самая блондиночка в законе... Время словно бы остановило свой забег... Прыжок – армейские ботинки Странника прогрохотали по металлу иномарки – по капоту, топнули по крыше, и споткнулись об антенну, с размаху атаковав Вороньей головою крышу GrandCherokee... образовалась вмятина... не в голове. Учебники полетели в сторону, а Ворону выкинуло на обочину...
Он так и не узнал, которая из них переодевала за рулём колготки, выблёвывая что-то там по-аглицки про пляж...
Приплыл... Какая там учёба... Включая телевизор, Птица с отвращением швырнул на кресло Аглицкий, и философию с парой мыслей о ницшем. По телевизору казали «Доспехи Бога 2. Операция Кондор». Великий Джеки Чан, вытянувшись в струнку, крикнул «Супермен!», рассчитывая пролететь вдоль аэродинамической трубы, и рухнул на пол. Ворона стошнило.
Вися над унитазом – в висе – как на брусьях, он чувствовал, как у него внутри что-то рвалось, сворачивалось в узел, и пульсаром дёргалось туда-сюда. Надо подумать хоть о чём-нибудь хорошем. Вот машину он купил... Хотел, правда, именно Чероки, но таких денег у него отродясь не было. Он зажмурился. Перед глазами сразу возникла та самая мечта идиота, мчащаяся прямо на него... Чувствуя, что больше не может, и что сейчас его вывернет наизнанку, Ворона взревела, как раненный буйвол...
– Мама, а почему Ворона не может просыпаться как все нормальные люди? – из-за стены раздался тонкий детский голосок одного из Принцевых любимцев
Дзэн-дзэн-дзэн – зазвенел звоночек. От неожиданности Птица стукнулась башкой о раковину – так, чуть-чуть. Да они что – издеваются? Он глянул на мобилу... звонила Мама... Это было последней каплей, которая довела его буквально до бешенства
Что-то с тихим щелчком сместилось в его голове: словно повернулось на некий квантовый угол, и теперь на мир смотрела древняя, словно искушение, ярость, созерцая Вселенную сквозь разбитые стёкла багровых очков...
Очки?.. Из-за оконного стекла и правда исходил какой-то необычный красноватый свет. Собрав себя в кулак, он осторожно подошёл к окну. Уголь чёрного неба пронизывали белые точки ослепительных звёзд. Крест-накрест огибая планету, небо застилало два кольца. Наверное, небо Титана столь же великолепно – вдруг подумалось Ворону. Где-то глубоко – внизу красные отсветы земли Ареса багровым обрывом переливались в небытие провала, возрождаясь такой же отвесной стеной с другой стороны, и там, далее, исчезая за Горизонтом. Справа обзор закрывала пронзающая небо пара исполинов овальных башен – грубые прямоугольники древних, изъеденных временем грязно-золотистых камней. Прямые углы изломанных линий странных труб, парами убегающих в мёртвую зону обзора
Арес... Он и сам не знал, почему так назвал это место... Но любопытство было велико, и он, так и не выпустив из рук подаренную Принцеву заточку, осторожно подошёл к двери из комнаты... в коридор?.. Он приоткрыл её... Его там не было. Ни коридора, ни квартиры. За дверью был странный туннель, овальный в сечении, похожий на бетонку какого-то странного цвета, убегающий вправо – далёко, налево – неподалёку снова разветвляющийся – и направо, и налево. Вороний голос разума что было мочи вопиел о том, чтобы хозяин сразу же, немедленно, вернулся до квартиры и засунул голову в песок: «Ворона, плохо будет!» А Ворона, не привычный слушать голос разума, предложение немедленно и негодующе отверг, апеллируя к Вороньему любопытству, опять же уже ставшему притчей. С раскалывающейся головой, и внутренностями, только-только ставшими на место, любопыт крАдущейся кошкой двинулся налево. Рефлекс у него, ... побери!! а у развилки аккуратно выглянул направо (с Принцем столько пообщаешься и нахватаешься...)
Вжик! ВоронАя голова едва не распрощалась с туловИщем – здоровенный ятаган нАискось готов был наконец-то отделить зерно от плевел Воронёного существования. Но Ворона была, похоже, к этому ещё не готова – чудом увернувшись (тренироваться надо больше!), он дернулся обратно – за угол тремя шагами – лунною походкой Майкла Джексона. А нападавший был хорош, тут время, замедляющееся и сейчас, не больно помогало – Ворон это понял в следующие три движения, неловкий, но живой покамест. Тимура всё это напоминало – у того, башню так сносило... но только ятаган Тимура деревянный. «Не узнает никто, где могилка моя...» – мелькнуло в голове у Ворона, он вспомнил почему-то Принца, получил хорошего пинка, и планку у него снесло – Ворона вмиг осатанел. Не понимая сам, что делает, он в три движения – рваные, и вроде бы кривые, нырнул под меч (амбал-то нападающий был – каждому дай Бог, а вот инерцию никто не отменял), воткнул заточку в ногу нападавшего и вмазал – снизу в стиле леопарда – апперкот, локтём в висок – как мог – со всею дурью... Тот рухнул... Ворона инстинктивно хватанула что-то вроде верёвки на шее упавшего, нечто колко острое с пояса оного, и вдруг почувствовала, что того, чем он бугая наградил, тут может оказаться не достаточно. На улице этого хватило бы, чтобы убить двоих, для этого же – всё это нокдаун, и не более... И, чувствуя себя не то Маклаудом, не то идиотом, он метнулся в сторону заветной дверки, где всё знакомо, и был Принцев меч... И Маниту, похоже, примет души воинов!
А комната всё та же. Ворон сразу же метнулся в сторону меча, и к двери... но там никого уже не было, и за дверью не было ничего – ни странника, ни странного туннеля... а вот нож в его руке – был... и рыцарская цепь была...
И цепь, и нож из очень необычного металла. Великолепный баланс. Одним движением кисти Ворона, снова подошедшая к окну метнула его в глаз рекламки партии Явлинского, с выборов зависящего на двери. В яблочко! И нацепив зачем-то рыцарскую цепь себе на шею, Ворон тяжело, устало опустился кресло. Его клонило в сон...