Желание творить со своей музыкальной группой появилось у меня ещё в начальной школе. С детства я была буквально окружена песнями: радиоспектакли ("Алиса в стране чудес", "Кошка, которая гуляет сама по себе", "Али-Баба и 40 разбойников" и многие другие), Никитинские встречи (каждый месяц, в антракт всегда ели шоколадку) и песни, которые каждый вечер, приходя желать спокойной ночи, играл на гитаре папа, - они просто не могли не оказать на меня большого влияния.

Как классический ребёнок я ставила под Чайковского собственные балетные номера, подготавливала билеты и притаскивала родителей на самодельные концерты. Писала возвышенные стихи о ветре и часами, не прекращая, напевала разные истории. В девять лет мне подарили гитару и теперь было всё, что нужно: в третьем классе мы с подругами, одна из которых должна была играть на синтезаторе и всё грозилась его принести в школу, создали группу с громким названием "На крыльях любви", по одноимённой песне х))) Успешно просуществовав две недели без единой репетиции, группа распалась, а вот желание всё-таки воплотить мечту в реальность только усилилось.

С пятого класса я попала в музыкальную школу, занялась сольфеджио, музыкальной литературой, хором и серьёзной игрой на гитаре и на время забыла о группе. Люди, умеющие с листа сыграть аккорды незнакомой песни казались какими-то необыкновенными и сказочными. Вообще мир песенных аккордов был другим: очень близким (костёр, барды, круг), но таинственным. Я могла бы петь вместе с каким-нибудь другим гитаристом, но желающих не находилось. Можно было только издалека наблюдать за музыкальной группой восьмиклассников. Называлась она "Диссонанс", а состояла из гитариста, баяниста, солиста и приглашённой солистки. Брать к себе ребята никого не собирались. Оставалось только подключать младших: Егора и Машу. Так возникли "Антисуслики" со своей "мифологией", темой и направленностью: детские, незатейливые песенки. Вскоре какие-то из новых написанных мною композиций уже идеологически не подходили нашей семейной группе, в которой я была заинтересована больше всех, но среди ровесников по-прежнему не возникало ничего интересного. Когда я поняла, что на предложение петь вместе, люди обычно реагируют странно, решила воспользоваться папиной теорией. Он сказал, что не нужно ничего устраивать, просто заниматься своим делом и необходимые люди подтянутся сами. Эта тактика, однако, не помогала мне ещё три года, пока...

...не наступил уже аж 10 класс. В преддверии первого школьного концерта, на котором сильно хотелось выступить, я убедила Полину и Машу петь со мной (ибо трёхголосия в одиночку не сделать) свою песню на пушкинское "Лукоморье". Чтобы ознакомить с ней учителя, отвечающего за концерт, 7 сентября 2015 года пришлось записывать её с "Антисусликами" и жутким шумом от "ударника"-Маши. Поэтому ли, или из-за сложности мелодии "Лукоморье" не очень понравилось как учителю, так и ребятам. Зато в тот же день, добираясь в автобусе до дома, я думала, что в том числе из-за пробок, но вообще-то в принципе не существует такого понятия как "прийти вовремя". Всегда: или чуть раньше, или чуть позже. "У меня лишь два варианта, как могу появиться..."
Так, на маршруте №902 на Боровском шоссе появились слова "Лицея". А через полчаса, несмотря на позднее время, были подобраны и аккорды. 8 сентября я сыграла новую песню девочкам и учительнице и на этот раз была одобрена.
"Лицей" вдохнул в наш союз новой жизни. Откуда-то (точнее, я-то знаю откуда: из давнего желания!) сразу взялась установка, что с этого момента мы музыкальная группа. Нам нужно было название, нужен был сценический образ...

Спорили много. К вечеру 9 сентября решили назваться "Квазаром", потому что, вроде как, все втроём пришли к компромиссу. А десятого утром пришла Маша и сказала: "Я вчера слушала Веню Д`ркина и... давайте назовёмся "Синематографом", это нам больше подходит". И тут же, без споров, мы согласились.
Много лет "Серебряный Сендей" был для меня очень важной песней, а теперь его слова звучали как волшебный ключ, что-то вроде наставления: и приглашал всех нас в синематограф.
Тогда же был решён и вопрос с костюмами: ведь мы теперь как кино, иллюстрируем то, про что поём. Про Лицей - пожалуйста, форма; про ковбоев - кобура на поясе и широкополая шляпа, будто зритель приходит на разные фильмы.

Сегодня нам целый год. Он полон успехов и провалов, триумфа и стыда, радости и безысходности. Мы сделали не так много, как могли бы. Иногда нам приходилось опускать руки и отменять репетиции. Конечно, такими темпами мы не добьёмся мирового признания, которое, впрочем, не настолько нас волнует. Но мы есть. И, как я писала год назад: мы будем. Вопреки всему: экзаменам, разным школам, разным графикам и неорганизованности; вопреки недостаточному количеству выступлений по сравнению с объёмом репертуара и отсутствия площадки, где мы будем уместны и интересны. До тех пор, пока мы держимся и держим друг друга, мы можем существовать. А люди, которых нам сейчас не хватает... они придут сами. И я верю, что "Синематограф" может вырасти до того уровня, котором я всю свою сознательную жизнь восхищалась.